Кто он, Николай Иванович Блинов, чье имя когда-то стояло первым в поминальных списках житомирских синагог?

  Родился в 1881 году в Житомире, в полгода остался без отца, с детства отличался обостренным чувством справедливости. Еще гимназистом Коля с товарищами ездил в Уфимскую губернию, как говорили тогда, «на голод» — помогать в создании столовых и пекарен в этом, пострадавшем от неурожая, регионе. Интересно, что в той же группе ребят-идеалистов был и живший тогда в Житомире Саша Гликберг — будущий знаменитый поэт Саша Черный.

  В Киевском университете Николай Блинов проучился недолго — участвовал в студенческих волнениях, вступил в боевую организацию партии эсеров, но к акциям его не допускали — оба брата Коли служили в полиции. Юноша уезжает в Швейцарию, где поступает на инженерный факультет Женевского университета.

  Здесь, в студенческом театре, выдающийся еврейский драматург и этнограф Семен Ан-ский ставит нашумевшую (и запрещенную в России) пьесу Чирикова «Евреи» — своеобразный отклик на Кишиневский погром 1903 года. В спектакле в одной из главных ролей был задействован и Коля. По сюжету герой Блинова — русский студент Березин — погибает, пытаясь спасти невесту от погромщиков. Впрочем, на сцене погрома премьеру пришлось прервать — для зрителей — вчерашних еврейских беженцев из России — это было слишком тяжелое зрелище…

  Роль Березина словно предвосхитила судьбу Николая Блинова. В начале 1905 года он — уже женатый человек, отец двоих детей — приезжает в Житомир навестить родителей. Здесь его и застает еврейский погром, начавшийся из-за слухов о том, что евреи за городом якобы стреляли в царский портрет.

  К толпе погромщиков он вышел безоружный, хотя и держал дома револьвер. Пытался увещевать, успокоить страсти, разрядить атмосферу. Ответом были удары булыжниками по голове со словами: «Хоть ты и русский, но сицилист (социалист, — прим. ред.) и хуже жидов, пришёл на защиту их». Добивали его штыком в лицо. На следующий день мать —  Мария Семеновна — нашла своего Колю в морге еврейской больницы. В кармане лежало прощальное письмо:

  Вместо веры в чудотворные иконы, в благочестивых попов, в их воззвания ко всеобщей любви я стал верить в людей, в то Божественное начало, которое двигает их на всё хорошее и приближает к царствию Небесному, то есть к такому общественному порядку, который создаст всеобщее счастье… Родная моя, отрешись на минуту… что я твой сын, стань выше этого и скажи, положа руку на свое чистое сердце: должен же человек бороться со всем, что он признает помехой к достижению лучшей жизни.

  Что касается справедливости, за которую боролся Коля Блинов, то власть понимала ее весьма своеобразно. Вскоре под суд были отданы… члены еврейской самообороны — за незаконное хранение оружия и стрельбу по погромщикам.

  Досталось, впрочем, и наиболее агрессивным громилам. Брат Коли — штаб-ротмистр Иван Иванович Блинов — участвовал в аресте погромщиков. И предубеждений к евреям не питал. Сохранилась даже заметка в одной из житомирских газет того времени о визите штаб-ротмистра к раввину Темкину — Иван Иванович благодарил общину за память о брате и помощь его семье.  

  Прошли годы, ушли в мир иной поколения, для которых имя Блинова было символом. На десятилетия он был предан почти полному забвению. Правда, несколько лет назад вышел документальный роман писателя и историка Александра Ласкина из Санкт-Петербурга «Дом горит, часы идут», посвященный судьбе Николая Ивановича. А в 2012-м в израильском городе Ариэль при участии министров и депутатов Кнессета в память о Николае Блинове были установлены камень, мемориальная табличка и посажено лимонное дерево.

Источник: vsim.ua

Новини Житомира