Житомир в огне войны.ФОТО

Из повести «Истоки и корни»...

Беда, как всегда, пришла неожиданно. Хотя предчувствие войны висело в воздухе, никто не хотел верить в то, что она придёт, да ещё в воскресный день.

Ночь уже шла на убыль, а утро ещё только зарождалось. Как приятно нежиться в это время в постели в объятиях сна! Впереди выходной день, на работу идти не надо, и можно как следует выспаться. А потом не спеша проснуться, потянуться всем телом и медленно встать, лениво обдумывая, чем бы сегодня заняться.

На отрывных календарях краснело число — 22 июня 1941 года. Часы показывали время — 4.00.

Те жители города Житомир, которые по какой-либо причине не спали этой ночью, и те, которые почему-то уже проснулись, а некоторые и сквозь сон, — все они вдруг услышали странный приближающийся гул в ещё тёмном небе. Этот нарастающий звук не был похож на звуки советских самолётов, пролетавших в последнее время над городом. Да и чего им вдруг вздумалось летать так рано?

Затем послышались отдалённые звуки взрывов. А так как вокруг Житомира было много воинских частей, некоторые подумали, что опять идут какие-то военные учения, которые участились в последнее время.

Однако страшная реальность заключалась в том, что это были не учения. Фашистская Германия напала на Советский Союз. Одни немецкие бомбардировщики бомбили аэродромы и воинские части вокруг Житомира, другие летели бомбить Киев.

Сам город Житомир первая волна авиаудара не тронула. Поэтому, проснувшись утром, подавляющее большинство житомирян даже не знало о том, что началась ВОЙНА.

А затем был следующий вражеский авианалёт в 9.15-9.20 утра, на этот раз на городские кварталы. По роковой случайности первая же бомба, упавшая на Житомир, угодила в только что открытый четверть часа назад первый в городе универсам «Люкс», заполненный до отказа первыми покупателями. Под развалинами нового здания погибло больше сотни мирных граждан.

А потом налёты вражеской авиации стали учащаться и очень скоро стали постоянными.

Это летнее воскресное утро 22 июня начиналось в семье Грибер так же, как и все предыдущие выходные дни. Однако, когда начались бомбёжки города, Гриша понял, что дело приобретает очень серьёзный оборот.

Он оделся и вышел из дома, сказав родным, что ему нужно забрать у кого-то какие-то казённые деньги, которые ему должны были принести в понедельник 23 июня.

Когда Гриша возвращался домой, его на площади Ленина застала очередная бомбёжка. Он лёг за большую трансформаторную будку, которая находилась на пересечении площади Ленина и улицы Карла Либкнехта, и там переждал всю бомбёжку. Страшно себе даже представить, что могло бы случиться, если бы бомба угодила в эту будку. Но, слава Богу, Гриша остался жив. Домой он вернулся около полудня грязный и усталый.

А дома его ждал новый сюрприз.

У Гриши была родная сестра Шейндл (Женя), которая жила в Житомире в подвале двухэтажного дома на улице Соборной. Шейндл была замужем два раза, и в каждом браке у неё родилось по мальчику. От первого брака у неё остался сын Миша. Во втором браке с Ициком Медведенко у неё родился сын Ефим. Муж Шейндл вскоре умер.

В первый же день войны немецкие самолёты разбомбили дом, где жила Шейндл со своими сыновьями. И они втроём, собрав под развалинами своего дома кое-какие вещи, пришли в дом Гриши.

В 12 часов дня по радио выступил нарком иностранных дел В. М. Молотов и сообщил всему населению СССР, что началась война с Германией.

На следующий день была объявлена мобилизация в Красную армию лиц 1905 — 1918 годов рождения. Никто из семьи Грибер не подлежал мобилизации по возрасту. Гриша и Катя были уже старые для армии, а Фира — ещё слишком молодой. Женя и её сыновья тоже не подлежали призыву.

А тут случилось ещё одно несчастье.

В один из дней сыновья Жени – Миша и Фима поехали на Богунию — район Житомира, где располагались воинские части. Мальчики помогали семьям военных эвакуироваться из Житомира. В какой-то момент Фима оказался в кузове машины, помогая расставлять вещи эвакуированных. В это время налетели немецкие самолёты, и началась очередная бомбёжка. Шофёр быстро завёл машину, и она стремительно тронулась с места. Фима не успел спрыгнуть на землю.

Миша в этот момент был где-то внутри дома и не видел, что случилось с Фимой. После бомбёжки, выйдя из дома и не найдя брата, он вернулся домой. Миша рассказал домашним только то, что видел и знал.

Поиски Фимы не дали никаких результатов. Только спустя много лет после войны его нашли в Казахстане.

Обстановка в городе была ужасной. Повсюду полыхали пожары. Непрерывно гудели вражеские самолёты, разрывались бомбы. Везде было много трупов. Немногочисленные спасательные отряды метались по улицам. Жители в смятении покидали город. Враг забрасывал в город парашютистов, которые старались посеять среди жителей и военных панические слухи.

Немцы всё ближе и ближе подходили к Житомиру. Гриша, Катя и Фира решили уехать в Днепропетровск к Розе, родной сестре Кати, и там переждать какое-то время.

Женя отказалась уезжать из Житомира вместе с ними. Она всё ещё надеялась, что вернётся её пропавший сын. Женя сказала, что они с Мишей останутся в городе, чтобы искать Фиму.

6 июля 1941 года Гриша, Катя и Фира сели в поезд и уехали из Житомира в сторону Днепропетровска. К счастью, поезд туда не пустили. Иначе их могла бы постигнуть та же участь, что и семью Розы, которую расстреляли немцы.

9 июля, прорвав оборону советских войск, пехотные части вермахта вошли в Житомир в районе села Станишовка. Мост, соединяющий Станишовку со Смолянкой, пересекли первые немецкие мотоциклисты. Колонна немецкой пехоты продвигалась к центру города.

В это же время через центр Житомира двигалась колонна советских тяжёлых танков «КВ», которая собиралась навязать бой наступавшим немецким частям. Однако танки не успели добраться до Смолянки. Около Старого бульвара они неожиданно остановились, получив по радио сообщение, что немцы уже вошли в город. И как бы в подтверждение этого на Большой Бердичевской улице показались немецкие мотоциклисты. Застигнутые врасплох, танкисты не успели рассредоточиться и перестроить свои машины навстречу врагу. Вместо того, чтобы повернуть орудия танков в сторону немцев, танкисты покинули свои машины, попросту сбежав от врага. А немцам достались советские «КВ» с полными топливными баками и неизрасходованными боекомплектами.

К сожалению, всё это происходило на глазах у oжителей города, которые в то время были на улицах. Очевидцы рассказывали, что в районе Старого бульвара кое-кто встречал немецкие войска хлебом-солью.

Началась более чем двухлетняя оккупация Житомира. Немецкий военный комендант издал приказ о введении в городе комендантского часа с 19 часов вечера до 7 часов утра следующего дня. Появляться на улицах можно было только с пропусками, подписанными лично комендантом. Если патруль заставал человека во время комендантского часа на улице, то солдаты окликали его. Тот был обязан остановиться, не делая никаких резких движений. В противном случае патрульные открывали огонь на поражение.

С наступлением сумерек в домах запрещалось зажигать свет, так как немцы боялись налётов советской авиации. Если где-либо в окне патрули замечали свет, пусть даже очень тусклый, они стреляли в это окно без промедления. Таким образом было убито много мирных граждан.

Уже 11 июля 1941 года Житомирская областная управа отдала следующее распоряжение: «Жидам приказываем немедленно зарегистрироваться в команде милиции, нашить на правую руку белую полоску с синей шестиконечной звездой и явиться на работу по очищению города».

А 14 июля начались расстрелы евреев. Они продолжались вплоть до 19 августа 1942 года.

В конце июля немцы привели на Богунию большую группу мирных граждан-евреев, среди которых были Женя (Шейндл) Грибер и её сын Миша. Всех расстреляли педантично по-немецки.

На одном краю вырытой ямы, размером примерно около 7-8 метров длиной и 4 метров шириной, лежала куча вынутой из неё земли. Этот холм и прилегающая к нему стенка ямы были совершенно залиты потоками крови. Сама яма была заполнена множеством трупов мужчин, женщин и детей разного возраста. Все эти люди были убиты выстрелом в затылок.

Общее число расстрелянных, как и глубину ямы, определить было трудно. За насыпанным валом находилась команда полиции во главе с полицейским офицером. На форме полицейских были видны следы крови. В отдалении кругом стояло множество солдат.

Так погибли Шейндл (Женя) и Миша Грибер.

В районе Богунии у немцев была разведшкола абвера, где они проводили над людьми различные опыты. У новорожденных детей немцы забирали всю кровь и готовили из неё какую-то сыворотку, которая вроде быстро заживляла раны и даже якобы спасала от гангрены.

Немцы также ловили в городе молодых женщин и доставляли их в свою секретную лечебницу. Там этих женщин насиловали. На втором месяце беременности им делали аборты. Из человеческих зародышей вытягивали какую-то жидкость, которая будто бы омолаживала организм. В 1942 году в этой лечебнице побывал сам Гимлер и наградил Железным крестом врача, который придумал и проводил эти опыты с омоложением.

На Богунии немцы соорудили концентрационный лагерь смерти, в котором они осуществляли массовое уничтожение больных и раненых советских военнопленных. Здесь немцы брали здоровых пленных, вырезали у них почки и пересаживали другим пленным. А потом смотрели, как эти почки будут приживаться.

Питание в концлагере было отвратительное. Голодная баланда неизбежно и быстро вызывала у людей дистрофию. Баландой называли вываренную картофельную шелуху, слегка подсоленную, без признаков жира или овощей. Это серое варево выдавали два раза в день по котелку на человека. Один раз в день к этому добавляли так называемый «хлеб» — смесь муки, гороха и опилок, в количестве 250 граммов на человека. Сахар пленным не полагался.

Удивительно, что даже на нищенских этих нормах немецкие лагерные унтеры и ефрейторы умудрялись наживаться, отправляя еженедельные посылки к себе домой, в Германию.

Смертность от голода и истощения в концлагере была очень высока. Зимой 1941 года около первого корпуса прямо на земле в снегу лежали штабелями сотни трупов. Больше двух месяцев мертвецов не хоронили, а просто складывали, как поленья. К весне они были зарыты только потому, что фашисты боялись инфекционных заболеваний.

Немцы убивали в Житомире не только евреев, пленных, коммунистов, комсомольцев, но и любого подозрительного человека.

Однако, несмотря на расстрелы и террор фашистов, в городе действовали подпольные группы, которые боролись с немецкими захватчиками. Многие из них, к сожалению, погибли.

12 ноября 1943 года советские войска освободили Житомир от немцев. Правда, не надолго, только на 6 дней. Подтянув свежие силы, немцы вновь захватили город 18 ноября.

И только 31 декабря 1943 года город Житомир был окончательно освобождён от немецкой оккупации.